Сонг
Кассета марки «Sense»
Яма за домом
Странный лес
Пустой дом

Сонг

Привычная суета колхозного рынка вытолкнула Наталью Сергеевну к ряду продавцов живого товара. Скорее из любопытства, чем из желания купить кого-либо, она подняла дощечку, закрывавшую картонную коробку из-под телевизора «Рубин». Печальные карие глаза смотрели на нее из угла, слишком большой для такого зверька, коробки.
– Что это? – спросила Наталья Сергеевна.
– Афганский карманный хин, – гордо ответил продавец в собачьих унтайках и добавил, улыбнувшись: – смотрите какая прелесть!
Мужчина наклонился и подхватил сжавшуюся в комок собачонку.
Дрожащее от декабрьского мороза существо сидело на ладони человека. Лапки с точеными коготками нервно вздрагивали. Большие, чуть просвечивающие уши, песочное брюшко и жалкая пуговка носа на узкой мордочке решили дело.
– Жрет мало, – прокомментировал покупку бывший хозяин в унтайках.
Щенка назвали Сонг. Почти все первые дни он провел на своей подстилке, около батареи центрального отопления. Ел Сонг действительно мало и почти все.
Пес никогда не мешал Наталье Сергеевне. По двухкомнатной квартире он ходил осторожно и важно, не спеша привыкая к новой обстановке. Гости хозяйки с неизменным восторгом встречались с задумчивой мордочкой Сонга. Внучка Натальи Сергеевны, четырехлетняя Марина, обожала играть с собакой.
Месяца три спустя после приобретения Сонга, дочь Натальи Сергеевны уехала в командировку. Зять, Александр, работал в ночную смену и попросил Наталью Сергеевну взять приболевшую Марину на недельку к себе.
Во вторник после обеда Марина закапризничала и никак не хотела ложиться спать. Бабушка укачивала девочку, но той словно что-то мешало заснуть.
– Не хочу, чтобы он смотрел! – наконец сказала Марина.
Наталья Сергеевна обернулась. В углу комнаты сидел Сонг. Почувствовав на себе недовольный взгляд хозяйки, пес потрусил прочь из комнаты. Его коротенький хвостик был поджат, и Наталью Сергеевну пронзило чувство острого стыда, словно она чем-то обидела Сонга.
Утром следующего дня девочка чувствовала себя неважно. Общая слабость, температура и Наталья Сергеевна не разрешила Марине встать с постели. Завтрак девочке она принесла на подносе. Марина ловко орудовала ложкой, как вдруг Наталья Сергеевна увидела на правом запястье девочки две припухлые ранки – два параллельных пореза.
– Что у тебя с ручкой? – спросила бабушка.
Девочка непонимающе уставилась на ранки.
– Больно?
Малышка покачала головой и потянулась за компотом.
В обед повторилась та же история. Пока Сонга не выпроводили из комнаты, Марина не засыпала. Удивленная капризом ребенка, который все утро возился с собакой, Наталья Сергеевна вышла на кухню. Сонг в своей обычной несколько ленивой позе лежал на подстилке. Виду него был умиротворенный. В сонно прижмуренных глазах вспыхивали искорки.
Марина поправлялась плохо. Уже перестало болеть горло, спала температура, но девочка была вялой и слабой. К концу недели бабушка встревожилась не на шутку. Девочка ходила по квартире безучастная ко всему, похудевшая, часто плакала, просилась домой. Ранки на ее руке так и не зажили, но они не беспокоили Марину.
В пятницу Наталья Сергеевна читала Марине на ночь сказки. Было уже десять часов вечера, и бабушка радовалась, что на следующий день должна была приехать дочь и забрать ребенка.
– Бабуля, я боюсь спать одна, – сказала Марина, когда Наталья Сергеевна собралась гасить свет.
– Ну что ты, глупышка, ты уже большенькая. Бояться нечего.
– Мне страшно, – упрямо повторила Марина.
– Смотри, я и дверь не закрываю.
– Баба! – заплакала девочка. – Я боюсь.
Уговоры не помогли, и бабушка принесла из соседней комнаты свою подушку и одеяло. Девочка доверчиво прижалась к ее боку и вздохнула счастливо. Наталья Сергеевна, боясь неловким движением разбудить ребенка, спала чутко.
Разбудило женщину нежное прикосновение чего-то влажного и липкого. Она открыла глаза. На стоявшем около кровати стуле сидел Сонг.
Розовый язычок вновь лизнул руку хозяйки.
Наталья Сергеевна испуганно села в кровати. Сонг как-то жалко всхлипнул и спрыгнул со стула. На женщину настороженно глядели мерцающие глаза. Наталья Сергеевна встала и взяла Сонга на руки. Песик дрожал, тело его было напряжено. Она прижала Сонга к груди, успокаивая.
Наталья Сергеевна отнесла Сонга на место в кухню и вернулась к сладко посапывающей Марине. Несмотря на странное происшествие, она быстро заснула и не расслышала, как тоненькие коготки Сонга зашелестели по паркету.
Движения Сонга были быстры и изящны. Он застыл на пороге комнаты, нервно поводя носом. Короткая перебежка до кровати. Пес замер, прислушиваясь к дыханию спящих. Легкий прыжок и Сонг оказался на краю кровати. Собака словно слилась с темнотой и тишиной комнаты.
Затем Сонг осторожно перебрался через ноги Натальи Сергеевны и скользнул под одеяло к Марине.
Странный звук заставил Наталью Сергеевну очнуться.
Кто-то осторожно работал языком, языком маленьким и быстрым. Наталья Сергеевна шевельнулась, и ее рука наткнулась на что-то живое и теплое. Беспредельный ужас затопил ее сознание. Несколько секунд она лежала неподвижно, затем резко щелкнула выключателем и вскочила с постели.
Рядом с ее Маришкой сидел Сонг. Словно в трансе он лизал руку безмятежно спящей девочки. Из двух ранок на запястье ребенка текла кровь. Язычок Сонга быстро слизывал алые капли, да так ловко, что ни одна из них не коснулась белоснежных простыней.
С невнятным криком Наталья Сергеевна скинула Сонга с кровати. Марина завозилась и открыла глаза. Бабушка схватила малышку на руки.
– Господи боже! – она побежала с девочкой в ванную комнату, открыла кран и сунула руку внучки под хлещущую струёй ледяную воду. Ужас Натальи Сергеевны передался Марине и девочка заплакала.
– Тише, тише, родная, уже все.
Кровотечение не прекращалось. Ранки были совсем маленькие, но кровь все сочилась и сочилась.
– Тебе больно, солнышко?
– Нет, бабуля.
Наталья Сергеевна ощупала руку девочки.
– А так? – она с силой нажала на ранки.
– Нет, мне не больно. У меня ручка мерзнет.
Наталья Сергеевна смазала ранки йодом и туго забинтовала. Только теперь она нашла в себе силы взглянуть на Сонга. Собака лежала на своей подстилке, но не спала. Наталья Сергеевна несколько секунд смотрела на своего любимца, потом вышла из кухни, закрыв за собой дверь. Подумав немного, она подперла дверь кухни тяжелым ящиком с обувью.
Утром приехала дочь Натальи Сергеевны за Мариной. Рассказу матери она поверила с трудом. Две женщины, подбадривая друг друга, вошли в кухню. Виновник переполоха лежал на подстилке, сонно жмурясь.
– К ветеринару нужно отнести, – сказала дочь.
– Кто поверит? – устало вздохнула Наталья Сергеевна. – Это же невероятно!
– У моего Сашки есть приятель. Он хирург, служил в Афгане. Давай позвоним ему.
Высокий худой врач сначала осмотрел ручку Марины.
– Все очень просто, – затем объяснил он. – В слюне этой твари содержится сильный анестезирующий компонент, а также вещество, препятствующее свертыванию крови. Ночной хищник очень осторожен и практически не причиняет боли выбранным жертвам. Достаточно быстрого укуса в заранее обработанную слюной часть тела...
– Андрей! О чем ты говоришь?! Какие звери? Это же собака! – простонала Наталья Сергеевна.
– Собака?– переспросил врач. – Кто вам такое сказал? Покажите-ка мне ее.
Наталья Сергеевна распахнула двери кухни.
– Это не собака, милая хозяйка. Это афганская ночная крыса-кровосос.
– ?!
– Хвост, как вы видите, обрублен. Усы выщипаны. За ночь они способны высосать до ста грамм крови. Сколько вы заплатили за этого карманного хина?
Расширенные зрачки Сонга скользили по потрясенным лицам людей. Страх, отвращение, брезгливость и жалость читалась на них. Наталья Сергеевна прикусила губу, слезы навернулись на ее глаза. Обреченный на смерть Сонг сыто вздохнул.
март, 1993г.

К списку рассказов

Кассета марки «Sense»

Героя звали Дан. Как раз сейчас он пробирался через густые заросли джунглей. Рука сжимала тяжелый тесак, по спине струился пот. Дан знал, что если он замешкается хоть на миг, то у него не останется ни единого шанса. Тот, кто идет следом, запустит когти в его тело.
Знал это и Сергей. Но, решил он, на сегодня достаточно и нажал кнопку дистанционного управления видеомагнитофоном. Изображение на экране застыло. Сергей потянулся. Как он устал! В день удавалось посмотреть 15-20 минут не больше. Это был максимум того, на что он был способен.
Да, сегодня пятый день как к нему попала эта кассета.
Он возвращался домой из школы, злой на химичку. Училка влепила ему пару за какую-то гребаную валентность, которая никогда в жизни ему не пригодится.
Кассета лежала на груде рыжих тополиных листьев. Она выглядела настолько ярко и привлекательно, что мысль о том, что кто-то мог ее выкинуть за ненадобностью, просто не пришла Сергею в голову.
Он оглянулся – никого. И поднял заманчивую вещицу. Коробка была снежно-белого цвета, чистой, словно из магазина. SENSE? Такая марка ему не попадалась. На другой стороне застыл четкий силуэт парящего грифа. Названия фильма на наклейке не было. Но лента на трехчасовой кассете была смотана, где-то на час.
Сергей огляделся еще раз, ожидая, что сейчас объявиться хозяин. Если он хочет посмотреть, что же там записано – лучше поторопиться. Он засунул кассету в сумку и побежал домой.
Сердце стучало глухо, а внутри все сжималось от предвкушения чего-то замечательного. Он чувствовал себя так, словно получил долгожданный подарок.
Дома, едва успев раздеться, Сергей кинулся к телевизору, включил его и засунул кассету в видеомагнитофон.
Кассета мягко скользнула в приемную щель. Экран замигал. Смотав на начало, Сергей нажал PLAY и расслаблено замер. Он был уверен, что сейчас увидит классный фильм.
Так и случилось.
Он внезапно осознал, что в комнате запахло разогретой солнцем хвоей. Он хорошо знал этот запах. Этим летом Сергей с родителями отдыхал в Пицунде. А запах реликтовых Пицундских сосен ни с чем невозможно было спутать. Потом он услышал шум моря. Лицо овеял солоноватый ветерок.
Внезапно Сергей понял, что идет босыми ногами по берегу моря, а его левая рука сжимает пульт дистанционки.
Он поднял руку к глазам и с каким-то первобытным ужасом осознал, что рука не его. Вместо худосочной ладошки пятнадцатилетнего пацана, которого в школе дразнили «дохлей», он увидел крепкую загорелую ладонь.
Мальчик принялся ощупывать себя, и убедился, что теперь он – это не он, а молодой парень, может быть и его ровесник, но не в пример Сергею более сильный и красивый.
Сергей с удивлением ощутил на своих плечах черную массу волос.
Это казалось невероятным, немыслимым, но это было. Черноволосый юноша шел по берегу моря. Его и Сережкины босые ноги загребали горячий песок, волна обдавала пеной до колен. Он просто шел, наслаждаясь солнечным днем, не думая ни о чем.
Минуты через три Сергей понял, что и сам может сделать кое-что. Он нажал пальцем на STOP, и все исчезло.
Сергей сидел на ковре перед телевизором, обалдело сжимая в левой руке дистанционку.
На подгибающихся ногах Сергей побрел в ванную. Открыл холодную воду и долго глотал шипящую хлором струю. Все вопросы как? исчезли. Он чувствовал только невероятное счастье от того, что ему так повезло. И желание немедленно идти назад в комнату, врубить видак и нырнуть в мир грез, который сегодня стал для него реальностью...
В фильме было все, что так ценил Сергей. Дан – главный герой, насмешливый, самоуверенный, циничный не по годам парень, действовал в неком безвременье. Бластеры и мечи, добро и зло, друзья и враги.
*** ... Их было трое. Грязных, дюжих придурков, которые решили что пятнадцатилетний пацан неплохая добыча для сегодняшнего утра. Привычным движением Дан выхватил меч и один их атакующих согнулся, застонав. Дан стремительно обернулся и следующий бандит сам напоролся на меч. Над головой зашипел бластерный луч.
Дан рухнул в сторону, перекатился по земле и выстрелил в ответ. Убил?
Сергей чувствовал, как неудобно лежать Дану, мешала какая-то коряга. Лицо колола хвоя. Он осторожно выглянул из своего укрытия. Враг не подавал признаков жизни.
Нужно рискнуть. Дан, а вместе с ним и Сергей, осторожно встал и подошел ближе.
Когда он склонился над незнакомцем, тот выхватил из-за пазухи стилет и попытался ударить им юношу. Дан отпрянул, острие лишь царапнуло кожу.
Сделанное врагом, коварное движение, было последним.
STOP!
Сергей весь дрожал. Пьянящее чувство победы захлестнуло его! Хотелось издать победный крик, замолотить себя кулаками в грудь.
Внезапно он почувствовал, что в груди что-то болит. Недоумевая, Сергей расстегнул рубашку и увидел тонкую длинную царапину, оставленную стилетом врага. Крови почти не было.
Тут его снова затрясло. Значит, если бы Дан оказался менее ловок...
Сегодня телевизор Сергей не смотрел. И на следующий день тоже.
Он вытерпел ровно три дня. Но искушение оказалось слишком велико. Тем более ничего не случилось. Подумаешь, какая-то царапина. У него всегда в руке дистанционка – если станет горячо, он вернется назад в любой миг.
PLAY.
Дан осторожно раздвинул руками кусты и замер. В большой чаше водопада плескалась хрупкая девушка. Потоки воды ласкали ее тело.
Молоденькая купальщица вышла на берег и увидела Дана. Ничуть не смутившись своей наготы, она завернулась в плащ.
– Ты кто? – спросил Дан, приближаясь.
– Аллона. А ты?
Дальше они пошли вместе.
Сергей любовался ее стройной фигуркой. Светлые волосы девушки были небрежно рассыпаны по плечам. Они шли по лесу, весело переговариваясь. Все существо Сережки заполняло чувство пробуждающейся безоглядной влюбленности.
Вечером, у костра, девушка приникла к Дану, ища у него защиту от обступившего их мрака. Сергей почувствовал вкус ее губ и ответил несмело.
Он сжимал ее в объятиях, покрывая поцелуями покорное тело. Ее обнаженная кожа золотилась в огненном свете костра. Сергей замирал от восторга, когда его губы ловили солоноватые соски девушки.
Глаза Аллоны мерцали. Дану хотелось раствориться в их сиянии. Щеки ее раскраснелись, губы припухли от страстных поцелуев.
– Я люблю тебя, малышка, – шепнул он...
STOP
Уф, Это был рай. Или что-то похожее. Сергей откинулся на диване, вспоминая все детали происшедшего. Блаженство и покой – вот все, что ощущал он сейчас.
Чуть позже пришло чувство гордости и превосходства над школьными приятелями, сопляками, нарочито грубыми голосами вравшими в сортире о своих подвигах с крутыми телками.
Интересно, а можно ли повторить вчерашний эпизод у костра? – думал весь день Сергей. Еще ни разу он не смотрел одно и то же место на кассете дважды. Вперед, вперед, ему не терпелось узнать, чем же кончатся похождения Дана.
Глубоко вздохнув, Сергей перемотал пленку минут на 5 назад.
PLAY
Дан смотрел в мерцающие глаза Аллоны. Ему хотелось раствориться в их сиянии. Щеки ее раскраснелись, губы припухли от страстных поцелуев.
– Я люблю тебя, малышка, – шепнул он.
Она придвинулась вновь. Отдаленный край сознания Дана заметил темную тень в ее сверкающих глазах. Он нежно коснулся ее губ. Аллона закрыла глаза, когда руки Дана накрыли ее упругую грудку.
Пульт дистанционного управления видеомагнитофоном шлепнулся на ковер...
Пламя костра взметнулось, отгоняя подступающую тьму.
Руки Дана уперлись в скользкую липкую чешую, покрывшую тело Аллоны. В лице ее не осталось ничего человеческого. Длинный раздвоенный язык обжег своей слюной Дана. Он старался оттолкнуть ужасного монстра, но коварная любовница сжимала его тело, затрудняя движения. Из-за стволов деревьев выскочили несколько мрачных силуэтов и бросились на Дана. Ему удалось отшвырнуть колдунью в сторону. Она приземлилась в центре костра, дико завизжав. Дан попытался вскочить на ноги, но тяжелый удар по голове уложил его лицом вниз. Борясь с подступающей темнотой, Дан, а вместе с ним и Сергей, попытался дотянуться до дистанционки, но новый удар прекратил все эти попытки.
Костер угасал. Черные тени ушли, захватив с собой безвольное тело юноши. Аллона неподвижно стояла на месте схватки, глядя на красные огни углей. Потом резко развернулась и пошла прочь, растворяясь во мраке ночи.
Сознание к Дану возвращалось медленно, какими-то толчками. Первое, что он почувствовал – была головная боль. Он зашевелился, пытаясь устроиться поудобней, но понял, что движения его сильно ограничены. С трудом удалось разлепить глаза.
Он увидел, что находится в темном, мрачном подвале. Окон не было, а висевший на стене факел чадил немилосердно. Он вновь шевельнулся, услышал звяканье цепей и сообразил, что его руки прикованы к стене. Дан попробовал на прочность свои оковы, но они были сделаны на совесть. Железо больно впилось в кожу.
Дверь подвала распахнулась и пламя факела, затрепетав, погасло. Но пришедшие принесли огонь с собой. И не только факелы. Они втащили в подвал небольшую жаровню с раскаленными угольками. Поверх углей лежала какая-то железяка, мерзкая на вид.
Только не это! Мысли Сергея забились в панике. За что? Я-то тут не причем! Я хочу назад!
– Ты крепко вляпался, парень, – сказал один из вошедших.
– Кто вы? Что вам нужно? – спросил Дан, как можно более равнодушно. Но Сергей знал, что ему так же безумно страшно.
– Кончай придуриваться. Тебе что, совсем мозги отшибло?
– Сейчас мы тебе напомним! – вступил в разговор второй. Он сделал шаг вперед и пнул пленника ногой под ребра.
Дан, стиснув зубы, молчал.
Инквизиторы переглянулись.
– Где ты его спрятал? Говори!
– Чего-то я не пойму о чем вы толкуете...
– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!
Один из вошедших взял раскаленную железяку, предусмотрительно обмотав другой ее конец тряпкой.
Дан закричал, рванулся прочь, но цепи держали крепко.
– Говори, где он? – прошипел кто-то над ухом.
«Хватит! Я хочу назад!» – беззвучно кричал Сергей. «Я не могу больше терпеть! Ну же, Дан сделай что-нибудь! Помогите!!!»
Раскаленное тавро вновь прикоснулось к его груди. Потом последовали удары. Он слышал, как хрустят его кости, чувствовал запах паленого мяса, и уже угасающим сознанием Сережка подумал, что у таких фильмов всегда бывает хороший конец.
Почти всегда.

К списку рассказов

Яма за домом

... Она подошла к нему в квартале от школы. Женщина была высокой, в синем свободном плаще. Длинные светлые волосы падали на плечи. Бумажный пакет, который она несла в руках, внезапно разорвался, и крупные, багряные яблоки разлетелись по земле.
Алеша наклонился, подобрал несколько штук, отдал женщине.
– Спасибо, – сказала она, улыбаясь, – возьми одно.
– Нет, не надо.
– Возьми, возьми, не стесняйся. – Женщина вложила в руку Алеши крупное яблоко. – Как тебя зовут?
– Алексей, – ответил он с полным ртом. Они разговорились, и женщина попросила мальчика помочь ей натаскать картошки из подвала.
Подумав, тот согласился.
Женщина шла быстро, и Алеша с трудом поспевал за ней. Она жила совсем близко от школы, в небольшом доме на краю крутого глинистого обрыва. В ограде дома Алеша положил свой портфель около поленницы.
– Подожди здесь, – сказала женщина, – я возьму ведра и веревку.
Она зашла в дом, но скоро вернулась.
– Пойдем, ямка у меня за домом. Женщина сняла навесной замок и откинула крышку.
– Залезай.
Воздух в погребе был затхлый, с какой-то сладковатой примесью. «Да у нее тут вся картошка сгнила», – подумал Алеша.
Глаза привыкли к темноте, и мальчик увидел, что картошки в подвале было очень мало – жалкая кучка в углу; зато много темных, стеклянных банок. У стены лежало несколько досок, под лестницей – металлический хлам.
Мальчик добросовестно наполнил картошкой опущенное женщиной ведро, затем второе.
– Что-нибудь еще? – крикнул он, поднимая голову.
Женщина сидела на краю ямы и с какой-то отрешенной грустью смотрела на него вниз.
Алеша внезапно коснулось неясное чувство тревоги. Он придвинулся к лестнице, собираясь подняться.
– Подожди, – сказала она, – варенье я выберу сама.
Женщина медленно начала спускаться. Мальчику пришлось отступить в сторону. На последней ступеньке она споткнулась и, пытаясь удержать равновесие, схватилась за плечо Алеши. Пальцы ее были жесткие и крепкие.
– Как темно, – сказала она, словно извиняясь за свою неловкость. Глаза ее были скрыты тенью. – Дай-ка вон ту банку.
Алеша наклонился, стараясь побороть охвативший его нелепый, детский страх.
В левой руке женщины оказался широкий кухонный нож. Острое лезвие вошло в тело мальчика. Затем рука, сжимавшая его плечо, толкнула Алешу на кучу картошки. Он почувствовал удар, затем раздирающую грудь боль. Обернулся. Она стояла у лестницы, расслабленно откинув голову назад. Нож угрожающе застыл в ее руке. Он хотел крикнуть, шагнул к ней, но ноги подогнулись. Женщина стала подниматься по лестнице наверх.
***
Эмилию Леонидовну знали в районе почти все. Крепкая бабенка с вечно обветренным лицом торговала в речном порту пирожками. Была она сварливая, но добрая и жалостливая. Именно к ней прибежала мать тринадцатилетнего Алексея. Женщина была в истерике. Мальчик пропал почти сутки назад – не вернулся с занятий в школе. Эмилия Леонидовна, как могла, успокоила бедную мать. Заявление в милицию они понесли вместе.
***
... Она закрыла крышку подвала на ключ, взяла ведро с картошкой и пошла домой. Там тщательно вымыла клубни в воде, насухо вытерла ладони полотенцем и легла спать.
Уже смеркалось, когда она вновь подошла к подвалу. Присела, сняла крышку и надолго застыла, напряженно прислушиваясь к тишине.
Ладони Алеши в последнем усилии сжимали нижнюю ступеньку лестницы. Женщина бережно подняла мальчика на руки и, стараясь не смотреть ему в лицо, перенесла на широкую деревянную доску в углу. Из-под лестницы достала топор, нож и большой бумажный мешок. Там же отыскалось жестяное ведро.
Она сняла одежду с трупа, осторожно стянула ботинки. Топор в ее руке взлетел вверх, потом резко опустился, рассекая шейные позвонки жертвы... Отделенную голову, одежду, ботинки она сложила в мешок.
Быстро обрубила руки и ноги, отложила топор в сторону и взяла нож. С тихим всхлипом стальное лезвие распороло грудную клетку. Легкие, сердце и прочие внутренности сложила в ведро. Затем пришлось долго и тщательно срезать мясо с костей. Работала быстро и сосредоточенно. Порубленные кости сложила в мешок, мясо – в ведро...
***
Спустя четыре дня пропал еще один ребенок. Семилетнего Вову последний раз видели в два часа дня. Он шел около женщины с белыми крашеными волосами. Когда исчезла девятилетняя Света, людей охватила паника. Слухи, один жутче другого, поползли по городу. Мать Алексея, совсем упав духом, вновь пришла к Эмилии Леонидовне. Вместе две женщины перебрали все возможные варианты, всплакнули, как водится. Эмилия Леонидовна поставила чай, разогрела оставшиеся от торговли пирожки.
– Ешь, Вера. Глядишь, еще все и обойдется. Чего мужик-то твой говорит?
– Молчит, что еще…
– Возьми вот пирожков с собой, пусть поест.
***
Она обтерла ветошью доску, топор, нож. Перекопала землю. Ведро и мешок подняла наверх.
Стояла глубокая ночь.
Уверенно ориентируясь в темноте, она пошла к дому. В бочке у водосточной трубы умылась, ополоснула руки. Запачканный кровью халат оставила в бане. В доме она затопила печь. Когда огонь разгорелся как следует, достала из мешка голову Алеши и сунула ее в печь.
Кости и одежду сожгла на следующий день, когда топила баню. Портфель и учебники постигла та же участь. Днем она еще раз спустилась в подвал с ведром теплой воды. Обмыла все: доски, инструменты, утоптала пол.
После обеда она была очень занята – перекручивала мясо в фарш...
***
– Сука! Ты за что деньги получаешь?! – резанул чей-то голос из угрюмой толпы людей, стоящих около райотдела милиции.
Лицо начальника пошло пятнами.
– Тихо, тихо, граждане. Расходитесь. Делаем все возможное, поверьте, все возможное...
Отец Алексея ушел одним из последних. Жены дома не было. Анатолий разогрел стоявший на плите суп, отрезал хлеба. Он уже почти доел тарелку, когда стукнула дверь, и в комнату вошла Вера.
– Ты откуда? – спросил Анатолий.
– К соседке ходила, Эмилии. Пирожками меня накормила. Вот и тебе послала.
Вера выложила на тарелку пирожки.
– Сейчас чайку попьем.
Анатолий сыпанул в стакан сахар, взял пирожок.
Вера прихлебывала жидкость и смотрела на мужа. Он жевал жадно, запивая большими глотками. Тарелка быстро пустела. Анатолий помедлил, оценивая, войдет еще или нет. Потом пододвинул жене пустой стакан. Предпоследний пирожок исчез в его ладони.
Вера встала, взяла стакан и повернулась к плите за чаем. Она уже доливала заварку, когда за ее спиной послышался жуткий всхрип.
Вера обернулась, расплескав кипяток.
Анатолий сидел за столом с широко открытым ртом. Глаза его, напротив, были закрыты. Голова мужчины дернулась вперед, и он, закашлявшись, выплюнул на тарелку полупережеванную массу.
– Подавился! – Вера кинулась к мужу, хлопнула его по спине. Он вскочил, чуть не перевернув стол, и вывалился на улицу. Она услышала, как его выворачивает во дворе.
Вера налила холодной воды, пошла к мужу. Но тот заорал хрипло, выбил из ее рук кружку и бросился в комнату. Послышался грохот, звон разбитой посуды. Потом дверь распахнулась, и на пороге появился Анатолий с топором в руках.
Вера закричала, но Анатолий быстро втащил ее в сени.
– Тихо, дура! Сиди здесь! Да тихо ты! Я вернусь, ты только не ходи никуда, поняла?!
Перепуганная насмерть женщина кивнула. Убегая, Анатолий успел накинуть на входную дверь навесной замок. Вере хотелось кричать, стучать в стены к соседям, но внезапный приступ сумасшествия мужа настолько потряс ее, что сил совсем не осталось. Трясущимися руками она налила себе в стакан воды, но все расплескала. Чуть-чуть придя в себя, Вера сообразила, что из комнаты можно выбраться через окно. Она подошла к столу, собираясь отодвинуть его, не вдруг почувствовала, как холод растека¬ется в ее животе и подгибаются колени.
Крик раздирал ее.
Она увидела, увидела, увидела... Она увидела, что на тарелке, куда выплюнул не дожеванную пищу ее Толя, лежит небольшой кусочек плохо перекрученного мяса с приросшей к нему ногтевой пластинкой...
PS. Говорят, эта история правдива и произошла в Красноярске, в районе Стрелки, в 1952 году.
Апрель, 1994г.

Странный лес

… Сознание медленно возвращалось к нему. Пустота и темнота отступали, но ясная картина складывалось с трудом.
Он помнил голос командира: «Вниз, скорее!». Ругань с кем-то из-за крепления груза. Резкий крен машины... Поток воздуха навстречу. И что-то еще… что-то было еще... что-то тревожное, то, о чем кричал командир...
Старая корявая ветка мешала лежать. Он шевельнулся, пытаясь извлечь ее из-под своего бока. Потом осторожно сел. Вроде ничего. Руки, ноги целы. Голова словно онемела, но была довольно ясной, только вот еще бы вспомнить собственное имя...
Лес. Густой хвойный лес вокруг. Он встал на ноги и попытался пройтись, голова закружилась, и ему пришлось прислониться к шершавому стволу сосны.
Следов, кроме как от собственного падения, вокруг не было... Он решил, что нужно беречь силы. В лесу было сумрачно, приближался вечер. Определять направление движения было бессмысленно, так как он совершенно не помнил и не понимал, где находится.
И он пошел в ту сторону, где деревья росли реже.
***
Человек шел медленно, тем не менее, прошло минут тридцать, прежде чем до его сознания дошло то, что вокруг стоит какая-то необычная тишина...
Сосны, елки были словно опалены летним зноем. Часть иголок пожелтела, трава пожухла. Ни пения птиц, ни какого-нибудь стрекотания, ни звука не раздавалось вокруг.
Сумерки сгущались, а он еще не нашел подходящего места для ночевки. Очень хотелось пить.
На фоне стоявшей тишины, слабый звук привлек его внимание. Тоненькая ниточка воды бежала вдоль замшелых деревьев. Человек жадно припал к воде. Он пил, затем плескал воду в лицо, не замечая ледяных струек, стекавших под одежду.
Час спустя, ручеек вывел его на небольшой лужок, в центре которого росла высокая сосна. Недалеко от поляны ручей делал маленький изгиб, образуя заводь.
Уже почти совсем стемнело, и человек понял, что ночевать придется здесь.
С растущих рядов деревьев он наломал порыжелый лапник и стаскал его к сосне, устраивая ложе. Болела голова, да и все тело. Он зарылся в гору наломанных веток и попытался уснуть.
Спать... Утром разберемся ...
Начиная проваливаться в тину сна, человек вспомнил, что его зовут Данил.
***
Данил Алехин. 26 лет, женат, детей нет.
Он сел, сжимая руками голову. Хотелось закричать.
Да, это он вспомнил совершенно точно. Но где же он? Что он делал в вертолете?
В вертолете? Перед глазами встали поблескивающие тусклым металлом лопасти. Точно, в вертолете.
Крик командира...
Данил лег на кучу веток, заложил руки за голову.
Ничего.
Тем не менее, он почувствовал облегчение и уверенность в том, что память вернется.
Данил смотрел на загорающиеся звезды. Было тепло, лето как-никак. Лес какой-то странный. Сейчас он отчетливо понял это. Даже комаров, этого вечного проклятия Сибири, нет. Нельзя сказать, что именно это обстоятельство вызывало досаду. Комар не то создание природы, о котором можно пожалеть, но...
Внезапно мужчина почувствовал, что нервы его напряжены до предела. Лес словно затаил против него что-то невидимое, неосязаемое. Зло, которое несет смерть.
Вдох... Медленный выдох... Спокойно. Жив – это главное. Завтра все будет хорошо. Он найдет дорогу, вспомнит все остальное. Вдох... Сон был неглубоким, на грани пробуждения.
Хрустнула ветка, потом другая. Послышался неясный всхрап.
Данил вскочил, весь дрожа. Шаги медленно приближались. Судя по всему они могли принадлежать только какому-то крупному зверю. Задержав дыхание, Данил прислушивался к звукам. Опять шаги. Ближе, ближе, ближе...
Тень шла прямо на него. Большие глаза влажно поблескивали. Снова непонятный всхрап или всхлип, а точнее шумный выдох. Данил замер. Налетевший порыв ветра заставил животное вздрогнуть и Данил различил огромные, ветвистые рога на его голове. Лось? Ну и напугал! Зверь опустил морду к воде и начал шумно хлебать воду.
Данила отделяли от него каких-нибудь метров восемь-десять. Напившись, лось фыркнул несколько раз и не торопясь удалился. Заснуть удалось с трудом. Ему все время казалось, что он забыл что-то самое важное.
К утру Данил замерз. Все кости ломило, настроение ужасное, да еще и подташнивало. Умываясь у ручья, он заметил следы ночного гостя. И вновь его ударил озноб. Не бред ли это ночное видение? Нет, следы были совершенно свежие. Но оставлены явно не копытным животным. Мягкие, смазанные лунки, словно бродила большая кошка. Рысь?
Тишина леса стала казаться Данилу гнетущей. Он пошел вниз по ручью. Солнце разогнало утренний туман, высушило росу.
Часа через два мужчина вышел на большую поляну. На ее краю стоял старый, прошлогодний стожок сена. В этом году траву не косили и она выросла по грудь.
Белоголовник вымахал в высоту не меньше чем на два метра. Иван-чай выше его головы. Данил никогда не видел такого. Где я? Да где же я?! – стучало в голове, пока Данил продирался сквозь гигантское разнотравье. Но он знал так же, что сейчас ему не вспомнить, как ни старайся. Мозг словно поставил защитный барьер, преодолев который, Данил мог только навредить себе.
Он споткнулся о корягу и упал. Ладони уткнулись в липкое и холодное, его затошнило от отвращения. За краем поляны вновь продолжался лес. Лес, в котором росли грибы. И в один из них попали его ладони.
Обе на один.
Это был гриб – всем грибам гриб! Огромный, роскошный мухомор.
Данил встал, отряхнул одежду. Он старался не думать о возможности или не возможности существования на нашей планете подобных чудес природы.
Грибы попадались ему и позже. Все либо с большими, просто огромными, шляпками, либо на несоразмерно высоких тонких ножках.
Он вспомнил, что это явление называется гигантизм – вот как. Он читал статью, где рассказывалось о подобном. Причина заключалась, во-первых, в минералах, а во-вторых, оказалось, что под слоем почвы скрывалось древнейшее кладбище мамонтов.
«Эй, делать тебе нечего, что ли?!» – услышал он словно наяву капризный голос жены, Светланы. «Академик, иди вытряси ковер...»
Точно, именно так она и сказала тогда.
Данил решил немного передохнуть, но ему показалось, что впереди лес поредел и он ускорил шаги. Странно... Пожар что ли здесь был?
Деревья стояли голые.
Нет, не пожар. Стволы деревьев нетронуты огнем. Толстый слой порыжелой хвои на земле делал шаги мужчины совершенно беззвучными. Ветки сосенок, елок были без иголок. Ни травинки.
Мертвый лес. Мертвый. Он невольно ускорил шаги. Здесь не место человеку.
Данил устал, ужасно устал. Боль в голове, утром неясная и тупая, стала резкой и пульсирующей. От голода его мутило, ему нужен был отдых. А еще душ, хорошая еда и чистая постель...
Полоса поврежденного леса кончилась, а Данил упрямо брел все дальше и дальше.
***
Он не сразу понял, что кто-то идет за ним следом. Данил замер, прислушался. Кусты раздвинулись и к нему вышла собака.
Или волк?
Данил никогда не видел волков, разве что в детстве, в зоопарке.
Длинный хвост, острая морда, окрас седоватый. Шерсть свалялась, действительно, как на бездомной собаке.
Зверь ощерил клыки. Острые, длинные, абсолютно одинаковые. Зеленые глаза зверя смотрели в упор, взглядом осмысленным и враждебным, по крайней мере, так казалось Данилу.
Человек стоял не двигаясь, боясь спровоцировать нападение.
Волк обошел Данила кругом, принюхиваясь. В движениях животного было осознание собственной силы и достоинства.
Мужчина медленно сделал шаг. Потом другой. Волк пошел за ним.
Нервы Данила не выдержали, он бросился бежать. По лицу хлестали ветки, трава заплетала ноги, дыхание сбивалось. Он падал, вставал, кричал бессвязно.
Волк бежал следом, не прилагая особых усилий, но Данилу казалось, что зверь просто не может догнать его.
Внезапно ладони, тело пронзили острые укусы. С разбега Данил налетел на что-то. Балансируя на грани полного безумия, он сообразил, что наткнулся на ряды колючей проволоки, скрытые высокой травой.
Мгновение спустя он пришел в себя. Не обращая внимания на раздиравшие кожу колючки, он раздвинул горизонтальные ряды проволоки и начал продираться через преграду.
Волк за его спиной остановился и протяжно завыл.
Данил вырвался из цепких объятий стальной проволоки, упал на землю, задыхаясь и кусая губы от боли в израненном теле.
Все кончилось.
Данил смотрел на небольшой столбик около рядов проволоки и чувствовал, как возвращается память.
Ему захотелось упасть на колени и подхватить волчий вой.
Треугольный знак радиоактивной опасности перечеркнул его жизнь.
Он вспомнил. Все вспомнил.
И, как они со школьным приятелем, командиром базы, решили слетать в одно заветное местечко, поохотиться на сохатого. И, как собирали друзей, оружие, провиант на три дня. Как грузили ящики, которые необходимо было завести по дороге в какую-то деревню. Собственно, этот груз и был оправданием их полета.
Олег, командир базы, весь полет травил байки про испытательный полигон и утечку.
Вспомнил, как они спустились ниже, разглядывая опаленный лес, как задели верхушку елки...
Сдвинувшиеся ящики. Крен машины. Испуганные возгласы друзей. И крик Олега: «Здесь все заражено, все!» А потом, поняв, что выровнять машину не удастся, командир закричал: «Прыгайте! Вниз, скорее!»
Поток воздуха навстречу.
Все это теперь не имело значения. Теперь ничто для Данила не имело значения...
Он встал, и не оглядываясь побрел к ленте шоссе видневшейся в дали…
1994г.

К списку рассказов

Пустой дом

Это был большой недостроенный дом на окраине Покровки. Первый владелец провел детство в общаге, где на девяти квадратных метрах толкали друг друга мать, отец, он сам и брат. Только засыпая, накрывшись одеялом и отгородившись от всех остальных, он чувствовал себя счастливым. Это был его домик, его территория, где посторонним было не место.
Мальчик вырос. Дела пошли удачно. Он сразу размахнулся на небольшой особнячок. Денег уходила прорва, но он не жалел. Три этажа, готические башенки, крытый переход из одного крыла в другой. Красный кирпич резко выделялся среди деревянных домов. Сооружение выглядело несколько нелепо и уж точно вызывающе.
Но ему нравилось.
Затем его убили.
Родители, переселившиеся стараниями старшего сына, наконец-то, в отдельную квартиру и младший брат, стройку, конечно, не потянули и продали дом.
Новый хозяин взялся за дело рьяно, поставив для начала высокий забор. Потом грянул дефолт и стройка замерла до лучших времен. Владелец дома появлялся раз в два-три месяца, проверял замки и горестно вздыхал.
Дом стоял.
Пустой дом.
***
Макс никак не мог проснуться от кошмарного сна. Он стоял на каменной площадке, где-то посередине высоченной горы… Места было мало и под ногами осыпался край. Он махал руками, стараясь удержать равновесие, но злой ветер, плотный и беспощадный, сталкивал его вниз… Он падал с этой бесконечной скалы… долго и безнадежно… Потом его накрыло плотное облако, да так, что он не мог даже пошевелить руками…
Внезапно он понял, что связан по рукам и ногам на самом деле…
Дело в том, что эту ночь, Макс, носящий в миру имя Максима Антохина, провел совсем не так, как рассчитывал.
Каким ветром его, Ёжа и Маринку занесло на окраину Покровки, объяснить было сложно. Кому первому пришла в голову мысль забраться в пустой дом, тоже теперь вспоминалось с трудом.
Кстати где они?
Макс шевельнулся, пытаясь принять более удобную позу. Но это не удалось. Доски пола третьего этажа были жесткими. В готические башенки заглядывали звезды…
***
Они с Ёжом подсадили Маринку на забор. Затем подтянулись сами.
– Главное, чтобы не было собак, – сказала Маринка.
– Не-а, – протянул Макс. – Хозяин тут редко бывает. Его бультерьер сдох бы тут от голода.
– Тихо вы! – шикнул на них Ёж. – Там свет в окнах.
Макс вгляделся в смутно видневшийся силуэт дома с башенками.
– Ты чё? Откуда? Здесь же электричество не подводили!
– Мне тоже показалось, что мелькнул огонек, – прошептала Маринка.
Макс по ее расширившимся глазам понял, что она боится.
– Показалось, видно, – сказал Ёж. – Ну что, идем?
– Ага, – протянул Макс. – Я был здесь как-то. Там, на втором этаже, камин есть, можно затопить. Досок навалом. Посидим, пива попьем
Верно, Маришка?
Девушка улыбнулась.
Они тихо спрыгнули внутрь двора. Собаки не было. Несмотря на то, что было еще совсем не поздно для большого города – каких-то 10 вечера, – здесь стояла полная тишина. И то верно. Дом на отшибе, дороги практически нет.
– Собирайте деревяшки. Камин затопим, – сказал Макс.
– А как мы в дом попадем? – спросила Маринка.
– Не боись, прорвемся, – рассмеялся Макс. – Хозяин дом-то запер, но тут в подвале есть окно одно, разбитое. А решеток нет. Так что мы пролезем. – Эй! Пиво не разбей, придурок!- крикунул он Ежу.
– Черт, темно. Ноги можно переломать. Где твой подвал-то? – проворчал в ответ Ёж.
Он первым залез в подвал и принял осторожно полиэтиленовый пакет с бутылками пива и припасенной Маринкой хавкой. Девушка осторожно забралась следом.
Макс оглянулся. Было тихо.
– Ловите дрова! Он начал совать в отверстие собранный на дворе деревянный мусор.
Затем забрался сам.
Они стояли в подвале дома, озираясь по сторонам.
– Темень-то какая!
– Пошли, пошли. Чего встали? Сейчас выйдем из подвала. Только, эта, смотрите тут, у него в подвале бассейн делали. Не свалитесь.
Макс легко ориентировался в темноте. Во-первых, он был здесь пару раз днем, а во-вторых, свет все же проникал в подвал из окна.
Дверь, отделяющая подвал от коридора, была открытой.
Он слышал, как звенит бутылками Ёж, тихонько сопит Маринка.
– Так, теперь сюда.
– Зачем ему бассейн-то в подвале?
– Так там баня, в смысле сауна, – поправился Макс, – из нее вылазишь и опа – в бассейн!
– Клёво, – в голосе Ёжа послышалась зависть.– Темень какая, – Ёж опять зазвенел бутылками. Ему тоже было страшно. Но показать свой страх перед насмешливым Максом было невозможно. Ёж уже привычным движением потер ухо. Месяца два назад он сделал себе прокол, и еще не успел привыкнуть к ощущению серьги в ухе. Но прикосновение к холодному металлу действовало на него успокаивающе.
Они стояли в большой гостиной из которой выходило несколько дверей в комнаты и был большой проход – галерея в следующее аналогичное крыло. По нелепой прихоти архитектора, потолка у гостиной не было.
Маринка подняла голову.
Казалось она стоит на дне колодца. Далеко наверху стекло пропускало лунный свет сквозь две аккуратные готические башенки. Но было все равно очень темно.
– А где камин? – спросила Марина.
– До камина дойти надо. По потайной лестнице, – пояснил Макс, а на третий этаж вообще не доберешься – не достроено, – он оглядел компанию и усмехнулся: – Что, сдрейфили? Ладно, стойте здесь. Я сбегаю наверх, открою дверь. Тогда видно будет. Он подошел к стене, отодвинул один ему видимый засов и распахнул дверцу лестничного проема.
Винтовая лестница подходила к концу, когда Макс наткнулся на препятствие. Ощущение было такое, словно он с разбега врезался в столб мягкой упругой резины.
И застрял в нем.
Он успел крикнуть, но его некому было слышать.
И тут же Макс почувствовал, что кто-то или что-то отрывает его ноги от земли…
***
Маринка слышала, как скрипит рассохшаяся лестница под ногами Макса. Кроме этого звука не было слышно почти ничего. Ей было страшно.
Домой, тем не менее, не хотелось. И то правда, что она там забыла? Старая бабка опять будет ворчать, ругать Ельцина, а потом усядется смотреть свою очередную серию то ли «Рокового наследства», то ли «Марисоли». «Ах, Луис-Мольберто, я знала, что мой последний ребенок будет похож на тебя…» Брр! Марина улыбнулась. Ей нравился Макс. Нравилась его смелость, вежливость. Эх, подружиться бы с ним получше. Но пока ее только терпят…
Стало темнее?
– Ёж! Что это?
Марине показалось, что чернота вокруг стала просто осязаемой. Тысячелетний инстинкт заставил ее обернуться в предчувствие чего-то ужасного. Она успела различить алые глаза, затем кто-то схватил ее, с нечеловеческой силой запрокидывая голову назад.
Ёж присел, закрывая голову руками. То, что убивало сейчас Маринку, спрыгнуло на нее, откуда-то сверху.
«Собака?» Нет! Ни лая, ни ворчания. Но у него есть шанс! Шанс вернуться в подвал и сбежать отсюда!
Ёж тихо развернулся. Бутылки предательски звякнули. Он обмер. Послышалось чавканье, словно кто-то втянул в себя горячий чай.
Он набрал полные легкие воздуха, одним движением отшвырнул пакет в сторону и кинулся в подвал. Несмотря на отсутствие света, он сразу нашел дверь. Подвал встретил его прохладным сумраком. После полного мрака дома, казалось, что здесь намного светлее. Виднелись силуэты больших ящиков, строительный мусор. Окно, через которое они пролезли тоже было видно. Надежда забилась в его сердце.
Ёж услышал, как сзади скрипнула дверь. Он кинулся вперед к окну, но зацепился ногой за ржавый крюк. По ноге полоснуло огнем. Ёж споткнулся. Падая, он выставил вперед руки и успел удивиться, что он летит вниз, явно ниже пола.
Бассейн! Цементный пол встретил его хлестким ударом. Он перекатился на спину, завопил от боли в сломанных кистях. Над краем бассейна сгущался мрак.
Ёж смотрел на это темное нечто, на эти два мерцающих красных огня, заглядывающих в цементную яму, уже зная, что спасения нет и вопрос не в том произойдет ли это, а в том как это произойдет…
Кто-то спрыгнул вниз. Лунный свет придавал коже незнакомца зловещий оттенок. Ёж всхлипнул и отполз в угол бассейна.
Мужчина шагнул к нему и присел рядом на корточки.
– Ну, что ж… кто тут у нас? – сказал незнакомец. Лунный свет отразился на его длинных клыках…
***
…Снова наступила ночь. Макс провел на этом жестком полу уже почти сутки. Его никто не искал, Макс был вольная птица. Отец пропадал на работе, мать уехала в отпуск.
Днем он кричал, когда слышал изредка проезжающие мимо машины, но только сорвал голос, и мучительно захотелось пить…
…Огромный паук сполз со стены и медленно начал подбираться к Максу…
– Нет! Нет!
Он попытался отползти в сторону от отвратительного насекомого.
Веревки, опутавшие его, затянулись от попыток освободиться еще сильнее. Онемевшее тело уже не чувствовало того, кто касался его кожи, впивался в нее шершавым жалом.
– Не надо…
***
Алексей Захарченко довольно усмехнулся. Вот и все! Все сделано как надо. Конец всем сомнениям. Установка работает отлично. Головастый его папашка был мужик. Не зря всю жизнь проработал в «почтовом ящике».
Имея на руках такую вещь можно просить любые деньги. Заплатят. Просто в очередь будут становиться, чтобы деньги заплатить. Он причмокнул губами. Нарисованная мысленным взором очередь людей, готовых отдать ему деньги, грела душу.
Все заснято на видеокамеру. Та еще штучка! Чтобы снимать в темноте пришлось разориться на инфракрасную насадку. Но без определенных вложений, не получишь результат. Эту аксиому он усвоил еще в школе.
Генератор пси-поля, так мысленно называл свой прибор Алексей, обожавший научную фантастику, работал на совесть. Угрызения совести совершенно не мучили Алексея. Кто просил вас соваться в мой дом? Да, закрыто, да не живу. Но это не значит, что можно лазить по чужой собственности. Он вспомнил, заметку в газете, об американском фермере, пристрелившем двух мальчишек 10 и 12 лет, забравшихся в его сад за яблоками. Суд оправдал мужика и указал, мол, родители виноваты, не внушили своим чадушкам – не твое – на замай. Хо-хо!
Эта троица была не первой. На прошлой неделе сюда залезли два бича. Он включил генератор и наблюдал, как два довольно тщедушного вида мужичонки начали мутузить друг друга. Но с этой троицей пси-генератор показал все, на что был способен! Генерация образов скрытых в подсознании, кошмары ожившие наяву. Странная штука все же человеческий мозг. Тело реагирует на приказы подсознания и человек начинает испытывать боль, появляются кровавые раны. А потом умирает.
А этот парнишка, последний, наверху? Как только сумел запрыгнуть так высоко? Пси-генератор внушил ему, что он провел здесь больше суток! А на самом деле все процедура заняла минут 10 не больше. Интересно, что же ему виделось в последний миг?
Хотя, к черту, какая разница?
Алексей, защелкнул крышку прибора и направился к выходу.
Его ждала очередь людей, готовых отдать ему деньги…
2000г.

К списку рассказов