Как написать отличный фанфик «хемерон» по сериалу «Доктор Хаус»

Автор: Елена Радзюкевич aka Серебряный ветер или SilverWind
Фэндом: Доктор Хаус (House m.d.)
Персонажи: Хаус/Кемерон, Автор
Рейтинг: G
Направленность: Гет
Жанры: Юмор, Стёб, пародия
Размер: Мини
Статус: закончен
Публикация на других ресурсах: Запрещено
Описание: Практические советы на тему как написать фанфик про хемерон так, чтобы собрать кучу оваций, цветов, плюсиков и прочих, греющих самолюбие автора, отзывов и победных реляций.

Примечание автора: Фанатам хемерона посвящается... эх, когда я писала этот фик, я еще не знала, что дальше будет хадди...

Что нужно сделать фикрайтеру, нацелившемуся собрать кучу оваций, цветов, плюсиков и прочих, греющих его самолюбие, отзывов и победных реляций?

1. Следует определиться с жанром. Это должна быть ТОЛЬКО мелодрама. Захватывающая воображение фаната, рвущая на мелкие клочки его нервную душу. Все прочие жанры – они может быть и тоже вполне ничего, но конкретные фикрайтерские лавры и почитание фанов можно заслужить только мелодрамой. Чем круче – тем лучше. Такая мелочевка типа «характер», «правдоподобие ситуации» – пусть идут в лес вешаться на ближайшей елке.

2. Теперь выбираем пару. Ну, с главным героем мужеского полу все ясно, про кого кино глядим, про того и пишем. А вот с дамой… Итак… Она должна быть а) красива б) любить главного героя – нежной, беззаветной, преданной любовью, сметающей все преграды на своем пути, открывающей невиданный глубины чуйств и таких же невиданных мыслей, готовой быть для него ковриком у ног, травинкой на тропе, даже умереть… или доказать свою любовь любым другим способом. Пункт в) – она должна быть молодой! Возраст героини очень важен – потому что читать лав стори про тетку, разменявшую сороковник, да и наверняка уже впавшую в климакс, не в прикол знаете ли. Ведь в таком случае исчезает самый главный писательский кайф – воплощение себя любимой в героине. Данный прием в обиходе называется Мери-Сью и заслужено ненавидим фикридерами. Но тупо писать мерисьюшку – это вчерашний день. Серость и отсталость, граждане! Продвинутые перцы давно перекинулись на мало-мальски подходящий объект, имеющий место в сериале… А то и впрямь введешь в текст какую-нибудь Дженни Блейк – так тебе сразу ярлык мерисьюшницы и навесят…

3. Сюжет… О тут есть, где развернуться. Все любовные линии, что были показаны в бразильском мыле (отечественный продукт, пардон, плагиат того же мыла не вспоминаю) с участием Хосеев Игнасиев и Луиз-Марий – автором тщательнейшим образом давным-давно изучены и творчески переработаны. Теперь, имея за плечами такой богатый опыт можно ничем себя не ограничивать! Пересказывать варианты нет смысла, включите телек и насладитесь первоисточником…

4. Чисто техническая процедура. Написав или переведя фик (выбранный исключительно исходя вышеперечисленных 3 критериев - да здравствует глобализация!) – надо найти место, где он будет благосклонно принят (это определяется путем чтения форумов и изучения сайтов – а то засунешь гет-историю на слешевский портал – обсмеют, знаете ли…) Так вот, облюбовав место, надо начать выкладывать историю ЧАСТЯМИ! Дабы каждый раз, во-первых, насладиться вниманием к собственной скоромной персоне, во-вторых, получить несколько отзывов от одних и тех же участников, в-третьих, заинтриговать читателя по самое не балуйся, и неделю, а то и больше, тащиться от воплей фанов, стоящих фигурально выражаясь на коленях и молящих: «О, Великий Автор! ДАЙ НАМ ПРОДОЛЖЕНИЕ!» Почувствуй себя крутой американской сценаристкой и режиссером в одном флаконе!
Итак… учитывая вышеизложенное я приступаю к описанию идеального фика.

Отметим, что Автор уверен на все сто процентов, а то и двести, что и Кемерон и Хаус любят и жаждут друг друга как подростки в темном кинозале. Потому что весь сериал они смотрят друг на друга по-особому. Пояснять «особое» нет никакой необходимости: кто в теме - сам понимает о чем речь, а кто нет – пошли вон отсюда и не мешайте наслаждаться жизнью. Все прочие особы женского полу, гуляющие рядом с Хаусом и даже периодически ночующие у него в постели – это так, эпизоды жизни, ни стоящие абсолютно никакого внимания автора (и соответственно читателей). Особы мужского полу спящие с Кемерон – тренировка и разминка перед главным этапом бытия: Большой и Светлой Любви. В патологических случаях в авторе просыпается (и соответственно транслируется читателю) негатив на левых объектов: раздражение там, обида-возмущение – да как он/она посмел/посмела покуситься на святое! Те же редкие моменты в сериале, где они действительно смотрели друг на друга и делали что-то, выходя за рамки служебных отношений – возведены автором в абсолют, забронзовели и сияют от тщательной и систематической протирки и полировки.
Это все – эмоциональный фон и бекграунд. Без которого, как известно, любой рассказ превращается в надпись на заборе, говорить о которой смысла нет.
Итак, автор начинает фанфик ну…, например, так:

Фендом: «Доктор Хаус».
Пара: Хаус/Кемерон.
Название: «Про любовь».
«… Нежный утренний свет позолотил обнаженную кожу темноволосой девушки, сладко спящей на широкой кровати, застеленной шелковым бельем. Лучик солнца заглянул в окошко и пощекотал ее розовую пяточку – она зашевелилась, но даже сквозь сон постаралась ничем не потревожить немолодого худого и небритого мужчину, спящего рядом. Она поднялась на локотке и долго смотрела в его закрытые глаза, стараясь понять, что ему сниться. Она была к нему так близка, что разгадывать малейшие движения его сонной души по неуловимым движениям бровей и почмокиваниям губ для нее было давно привычным делом. Ему явно снилась она – сомневаться в этом было бы просто нелепо. Но, как бы не приятно было глядеть на любимого и представлять, чтобы он сделал с ней, если бы проснулся чуток по раньше, будильник запищал, вырывая и ее и его из ночной неги и заставляя вспоминать о том, что скоро придется идти на работу».

Обычные бытовые будни пропустим, хотя для милых подколок героями друг друга автор, конечно, уделит пару абзацев. И даже, возможно, они будут смешными для кого-то еще, кроме автора.
Далее, сладкая парочка направляется на работу. Все таки сериал производственный и большую часть экранного времени (как автору и не жаль), герои, отвлекаясь от своих чувств, тратят на решение сложных медицинских случаев. Тут автор с удивлением обнаруживает, что писать про медицину намного сложнее, чем про какие-нибудь там убийства, инопланетян или даже рекламный бизнес. В последних предметах все разбираются достаточно хорошо, а вот медицинские термины напрягают конкретно – надо либо быть врачом (тогда где взять время на выписывание любовных переживаний?), либо долго изучать интернет и спецкнижки – что скучно и неинтересно. Почесав репку, автор говорит себе: «Зафиг нам медицина, если мы пишем мелодраму? Да и читатели в ней еще меньше меня понимают!» Соответственно набирается следующий текст:

«– Вколите ему альбумофасфат – должно помочь… Или он труп.
Она дернула головой и уставилась на Хауса в упор – если он думает, что она позволит делать с пациентом все, что он захочет – то он очень сильно ошибается! Никому и никогда не сломать ее стальной внутренний стержень, даже если у того, кто пытается это сделать такие безумно голубые глаза.
– Ну, хорошо, – буркнул он сквозь зубы, – проведите тест на б-клетки, раз так тебе будет спокойней, – и ушел, хромая из кабинета.»

Но пока тут распишешь кучу всяких медицинских эпизодов – с тоски можно удавиться. И читатели впадут в кому, если не на второй главе, то на третьей уж точно :). Оценив данную проблему – автор уверенным ударом пальцев по клавиатуре направляет двух героев в экстремальную ситуацию… ну там – бандиты напали, катер затонул или еще лучше – они одновременно попадают в аварию. Такую, конкретную, с пробитыми головами, переломанными руками и ногами. Конечно, они спешили изо всех мотоциклетных сил добраться до работы, боясь опоздать и лавируя в потоке машин, нарушая правила дорожного движения. Спешили, так как автор таки воплотил в жизнь мечты Кемерон о том, что бы сделал Хаус проснувшись пораньше – и читатели насладились смачными описаниями тропинок поцелуев, дрожащих ресниц, распахнутых в экстазе глаз и содрогающихся тел.
И, плевать, что в пробках движение в принципе не большое – разбиваться так разбиваться, и вот уже оба героя валяются на асфальте в безжалостно искалеченном виде, истекают кровью, стонут от боли, кусают губы, ищут взглядом друг друга, думая, что это последний взгляд в их жизни… Тут, конечно, прилетает санитарный вертолет, пробка ж понимаешь. Хаус пытается пропустить даму вперед, и, теряя сознание, успевает выдать парамедикам поставленный по глазам любимой диагноз…
На сем дущераздирательном моменте рекомендуется оборвать текст и промариновать изнемогающих читателей недельку, а то и другую. Для того, чтоб сильней хотелось узнать, что было дальше… Тут главное не переборщить с паузой – а то особливо нетерпеливые либо сами конец сочинят или пойдут, да найдут оригинал, если это перевод. А там добрый ПРОМТ поможет…
Ага, я отвлеклась.
Итак, что дальше? Автор, памятуя о килотоннах добросовестно просмотренного мыла, пишет следующее:

«…Когда он пришел в себя – первое что он узнал – это то, что вторичные повреждения его ноги были несовместимы с ее существованием в качестве его конечности. В другое время это повергло бы его в бездну шока и депрессии, но все это казалось совершенно не существенной мелочью по сравнению с теми словами, что он услышал в приемной скорой, прежде чем отключиться, теми словами, о которых он помнил, даже уплывая в наркотический дурман наркоза, теми словами, что звучали набатом в его голове и сердце: «Ваша жена в коме и она беременна!»

Тут тоже можно прерваться и помучить читателей еще пару дней.
Далее необходимо худо-бедно описать восемь с половиной месяцев терзаний мужчины у ложа лежащей в глубокой коме женщины, превращенной современной медициной в инкубатор для неродившегося младенца. Причем главенствующей его мыслью будет чувство вины. Причем как обоснованное – нефиг ПДД нарушать, до абсолютно абсурдного – типа не обращал должного внимания раньше, отправил домой не в то время в какое нужно было и прочее. Зато появляется масса, просто эвересты возможностей для описания душевных пыток главного героя; про свою ампутированную ногу если он и вспомнит, то только так мимоходом, слава богу, что теперь можно не есть викодин и сосредоточится на главном – а главное это сохранение плода, этого осязаемого и такого прекрасного воплощения их любви, чтобы, когда произойдет неизбежное – ведь весь опыт его работы говорит ему именно об этом, от самого дорогого ему человека осталось в этом мире хоть что-то, что согреет его охладевшую душу и одинокое сердце. Конечно, он часами будет сидеть у ее кровати, забыв про сон, еду, питье и туалет; держать за руку, говорить как любит, вспоминать их краткие мгновения любви и страсти, перебирать исхудавшие пальцы, расплетать и заплетать волосы, целовать сухие губы, давать напиться воды (если вдруг случайно в сознание придет) и совершать прочие, и прочие, и прочие, такие упоительные для автора, действия.
Сюжетные ходы, типа отрезать Хаусу сразу обе ноги, что б не мучался – я откидываю. Это не к нам, это в психиатрию.
Автор смахивает скупую слезу. Сценаристы из Голливуда нервно курят в стороне, читатели бьются в истерике.

И вот он финал. Заключительная часть. Хеппи энд. Потому что мелодрама без хеппи энда – это граждане, просто халтура. Хаус самолично проводит кесарево сечение, на его руках комок жизни издает первый крик, который дорывает всем душу, ручонки задевают небритую щеку и Хаус дрогнувшим голосом, но непременно вслух, клянется посвятить всю оставшуюся жизнь этому розовому комочку, воплощению его любимой и единственно сбывшейся мечты.
Тут мечта приходит в себя от наркоза и долгой комы и говорит еле слышным шепотом:

«Я слышала все, что ты мне говорил, все эти месяцы, любимый!»

Теперь рыдает и автор, и оба главных героя шедевра, и новорожденный младенец, и все врачи в операционной, сестры, санитарки, и негр уборщик роняет скупую мужскую слезу. Про читателей умолчим, они уже пад сталом. И вот эпилог:

«… Из дверей госпиталя вышла самая обычная пара – мужчина с ребенком на руках и женщина, держащаяся за своего спутника. Их никто не встречал (только провожала толпа врачей) – они вышли навстречу яркому солнечному дню, оставляя за спиной холодный мрак одиночества и безнадежности, чтобы пройти по этой жизни вместе, рука об руку, зная, что уже никто и никогда не омрачит их простое человеческое щастье».

Омрачить это бесконечное щастье под силу только другому автору, дорвавшемуся до сладкой парочки и сваявшему продолжение.